Я ехал сюда ради Неба,
Не ради камней под ногами.
До тех, по которым ходил Он,
Четыре и более метра.
И шёл Он не этим «маршрутом»,
Которым идут все туристы.
И вышел не теми вратами,
Неся на плечах крест тяжёлый.
Не в этом саду Он молился,
Прося пронести чашу мимо,
Но кровью смиренья потея
И волю Отцову приемля.
Не в этой Он горнице вечер
Провёл накануне ареста.
Лежал не на этих Он плитах
Своим бездыханным уж телом.
Здесь Небо хранит Его больше,
Чем весь этот каменный Город.
Прибитый, смотрел Он на Небо…
Я ехал сюда ради Неба,
Откуда Он смотрит на Город.
Йерушала́йим, Йерушала́йим,
Мы идём с тобой по краю
Пряно-огненной земли.
Кофе высохло на плитах,
Слёзы внутрь камней пролиты
И до сердца там дошли.
Город – каменный, но сердце,
Плотяная к Небу дверца,
К Богу ждёт твоей любви.
Как Лука и Клеопа к Эммаусу шли
И Господь к ним пристал третьим спутником тихим,
Так и к нам на дорогах всё той же Земли
Он слетел с высоты чудным голосом птицы.
Среди шума дорог и людской суеты
Птица с клювом златым нам пропела о жизни,
Над которой не властны земные мечты,
Уводящие нас из духовной Отчизны.
Шли болея, но голос любви пел и пел
И ему мы поддались легко и свободно.
Что болезнь?! Даже смерть не положит предел
Для любви, Сыну Света единоутробной.
Я счастлив, Господи: с Тобою,
И лишь с Тобою говорю,
Весь мир остался за спиною,
К Тебе любовию горю
И в очи лишь Твои смотрю.
И что же в них я, грешный, вижу?
Детей и мир тот самый весь,
Что по Завету ненавижу.
Что ж, я вернусь к страданьям днесь,
Своё оставив сердце здесь…
Итак, вернусь опустошённый.
Но, Господи, любовью тронь
Очаг и дом мой разорённый
И, будто нищему в ладонь,
Вложи мне в душу Свой огонь.